До Лежебоки клан возглавлял Узел Девяти, лишь один из членов которого был настоящим чу-ха, а остальные являлись безупречно сконструированными кукуга, оберегавшими казоку-хетто от возможного покушения. Нетрудно предположить, что даже подорви враг всю Девятку, «настоящего» правителя он бы достать не смог…
До Узла мощь «Уроборос-гуми» укрепляла Белая Тень, в те годы единственная самка на троне мощнейшей казоку центральных районов. Естественно, являвшая себя лишь избранным поверенным да многочисленным любовникам, тотально не переживавшим сладострастных свиданий…
Четыре десятка лет назад. Семь. Сотню лет. Две сотни…
Отшельник, слегка подвинутый на служении Благодетельной Когане Но; Близнецы За Ширмой, отдававшие приказы только в письменной форме; Полуногий, правивший казоку из бункера в сердце Такакханы…
Чем глубже я зарывался в прошлое Юдайна-Сити, тем меньше становилось достоверных данных. Но картина и без того проступала явственная до предела: свето-струнная тварь очень давно закрепилась в мозгах казоку, ловко меняя марионеток-хетто и превратившись в неуловимого дистант-пилота.
Я снова вспомнил бессвязную речь напуганного до икоты Зикро. Будто заново ощутил мощь преступной дзайбацу, выстраиваемой не первое столетие. Прокрутил в памяти недавние слова Песчаного Карпа, что пожелай он — и мне уже давно не жить.
Снова глотнул паймы и позволил затылку коснуться спинки кресла.
А потом… буду откровенен, усталость и ночной недосып дали знать о себе с такой сокрушительной внезапностью, что ещё через минуту раздумий о силе и коварстве джи-там я провалился в совершенно непозволительный сон.
Глава 8
ТАНЦУЯ МЕЖДУ КОСТРАМИ
Пробуждение наступило рывком, тревожное, заставившее непроизвольно потянуться к рукояти башера. Хлопая слипшимися ресницами, я попытался понять, не показалось ли? Затуманенное сознание торопливо избавлялось от обрывков сна, в котором я почти наткнулся на разгадку…
Новый «бумс» в задний бампер фаэтона доказал, что первый удар приснившимся не был.
Расстегнув кобуру, я неспешно выбрался из «Барру». Не без удивления уставился на стайку детишек, сгрудившихся метрах в десяти за кормой моего старенького транспорта. Тени от деревьев сместились, усилившийся ветер разогнал низкие облака, поливая Юдайна-Сити лучами беззаботного солнца.
Трое юных самцов и две самочки носили опрятные одинаковые пиджаки с вычурными эмблемами местной школы на лацканах. Скаля зубы, они откровенно потешались над ржавым ведром Сапфир, смеясь пискливо и гадко.
Самый мелкий держал в руках очередной камень, которым так и не успел запустить. Заметив меня, поганец и не подумал избавиться от орудия. И даже демонстративно покачал в лапе, будто раздумывая, не швырнуть ли в рожу бледношкурого уродца.
Я медленно обошёл фаэтон, изучил свежую вмятину на багажнике. Покачав головой, сделал несколько уверенных шагов к писклявой банде. К моему удивлению, они даже не попытались сбежать.
— И что же такое, засранцы, вы делаете? — спросил я, красноречиво качнув подбородком на камень в когтях парнишки.
Они захихикали ещё громче. На секунду мне даже показалось, что подростки вообще не удостоят меня ответом, а в «Барру» полетит-таки третий булыжник. Но тут одна из самок оскалилась, сверкнув яркими камешками в проволочной сетке для выравнивания прикуса:
— А какого *уя такой урод, как ты, да ещё на такой уродливой железяке, как эта, делает в нашем районе⁈
Скажу честно, я немало опешил. И даже не от услышанной брани, а от очередного осознания, насколько чу-ха (любого возраста) любят делить территорию. А ещё самих себя — на своих и чужих, опасных и дружественных, равных и низших. Что ж, это у них в крови. Особенно у молодой, привыкшей к богатой безнаказанности п о росли Тинкернальта… Этому же крысы научили и пасынка Нискирича фер Скичиры…
— А вот это, малыши, уже не ваше дело, — спокойно улыбнулся я.
Камнеметатель приподнял лапу, но мой указательный палец тут же вскинулся в мягком предупреждающем жесте. Сопляк замер. Полы пальто разошлись, приоткрыв рукоятку «Молота».
— Проваливай, страшила! — тонко пискнула всё та же самка. — Убирайся с наших улиц, пока мы не сообщили тетронам!
— Или родителям! — поддакнула её подружка, не очень-то умело плюнув в мою сторону.
— А они вызовут службу охраны посёлка! — с угрозой добавил стоящий поодаль парнишка.
Я вздохнул. Стянул перчатки и устало помассировал загривок. А затем сказал достаточно громко, чтобы услышали все пятеро:
— Собственно говоря, я вертел «полосатых рубашек» на своём гранитном копье, сисадда? Равно как и ваших предков, регулярно порождающих таких вот деградантов в результате безудержного кровосмесительства в пузыре вылизанного райончика. Да, кстати, если останутся силы, я готов напялить и службу охраны, но к этим парням особенного предубеждения не испытываю…
На этот раз малыши притихли. Смех оборвался, они недоуменно переглянулись, уже не скалясь. Вероятно, до образовательных курсов по высокопарным оскорблениям в их классе ещё не дошли…
— Вам известно моё имя⁈ — повторил я вопрос, чуть раньше днём заданный слугам норы фер вис Фиитчи, но почти не рассчитывая на правильный ответ.
— Говорящий Кусок фер вис Дерьма! — нервно прыснул метатель.
— У тебя нет клички, странная собака, над которой ставили опыты в секретных кухнях Нижнего Города… — с чуть меньшей уверенностью, но всё же дерзко бросил третий парнишка, доселе молчавший.
— Ты ошибка природы! — пискнула его соседка.
— Ясненько… — протянул я. Улыбнулся широко и миролюбиво, — любопытные версии. В очередной раз подтвердившие ваше скудоумие… Но, может, вы хоть угадаете, что это за жилет?
И чуть шире раскрыл пальто на груди, демонстрируя чёрно-жёлтую клетку.
— Шутовской костюм! — нервно выкрикнула чу-ха с плохими зубами. — Тебя наняли пугать первогодок на чьём-то семейном празднике!
Остальные снова рассмеялись, но не очень-то уверенно.
А вот по глазам дальнего выскочки, что неуверенно упоминал про местных безопасников, я убедился, что он-то знает. И постепенный поворот событий его не очень-то радует. Впрочем, можно было спорить, что паренёк едва ли станет разменивать авторитет на разумно-трусливое предупреждение сверстников…
— Это жилет казоку, глупые малыши, — так же спокойно сказал я.
Смышлёный сглотнул комок, прижал уши и сделал нерешительный шажок назад. И даже что-то прошептал ближайшему дружку, заставив того нахмуриться. А вот на камнеметателя и самок упоминание казоку впечатления не произвело, вынудив меня с теплотой в голосе пояснить:
— Это значит… — и пусть я живу не в вашем паршивом районе! — так вот это значит, что в моей власти в любой момент вернуться сюда с сотней чёрно-жёлтых братьев, найти ваши вистарские норы, пробраться в них глубокой ночью и вырезать каждого. Молча и без пощады. Целыми семействами, сисадда? И, что самое удивительное — никто во всём Тинкернальте даже не догадается, почему такие жалкие говнюки вдруг разом скрутили хвосты…
О да, теперь они точно перестали смеяться.
Переминались с лапы на лапу, тревожно поджимая хвосты и бегающими взглядами посматривая на жилет. Заготовленный камень выпал из пальцев, она из самочек жалобно всхлипнула.
Не могу сказать, что обожаю пугать детишек. Ну, разве что вот таких, заносчивых и заигравшихся пуще нужного. Впрочем, если начистоту, такого эффекта я не ожидал.
— А теперь, малявочки, — доверительно попросил я, одёргивая драгоценный жилет, — скипели отсюда на*уй, и чтобы ни звука…
Мелко закивав, подёргивая ушами и боязливо облизывая губы, все пятеро сорвались с места в сторону ближайшего парка, словно только и ждали моего разрешения.
Усмехнувшись, я качнулся на пятках с чувством выполненного долга. Пожалуй, нужно рассказать Нискиричу, что его грозные «Дети» известны даже в Тинкернальте…
А затем я обернулся к фаэтону, выдохнул: «сука…», и довольная улыбка исчезла с лица с той же скоростью, с какой сбежали подростки. Потому что в нескольких метрах от переднего бампера «Барру» обнаружилась истинная причина неподдельного испуга молокососов. Причина, меньше минуты назад бесшумно материализовавшаяся прямо за моей спиной.