Но Магда меня перебила.
— Ты несёшь на хвосте пламя Лавовых Пещер, Лансик, — сказала она, и почему-то улыбнулась, — и когда искры этого огня подожгут улицы, я пожалую за твоей жалкой тушкой…
Кажется, потом я попробовал оправдаться. Или даже переубедить её, вдруг даже через кошмар ощутив, какой опасности отныне подвергаю нас с тобой обоих… Но она тоже растаяла, и стеклянную часть моей капсулы будто затянуло паром. А когда марево развеялось, на месте Красной Вистар неожиданно стоял Прогиб…
Точнее, парнишка всегда хотел, чтобы его называли Разрушителем. Но до его смерти все игнорировали эту просьбу, сисадда? А теперь… когда-нибудь, детка, я расскажу тебе о нём. И о цене, которую мелкий босолапый чу-ха заплатил за дружбу с терюнаши…
[пауза] Ох, до чего же в тот момент мне хотелось поблагодарить его за сделанное, пусть даже во сне. Но не успел я даже рта открыть, как он покачал головой, подёргал себя за усы, и бросил, причём отрывисто и язвительно:
— Ты умеешь предавать друзей, Ланс фер Скичира. И тогда они умирают. На твоих глазах. Или где-то вдали, вне пределов твоего царственного внимания. А ты, жалкий бледношкурый борф, даже не ценишь их жертву!
У меня получилось выдавить только:
— Я ценю…
А потом я внезапно захлебнулся гелем, который представлял мой спящий мозг. А парнишка добавил:
— Но при этом требуешь всё больше этих жертв.
Тут Прог… тут Разрушитель рассмеялся, тонко и визгливо, как отлично умел при жизни, и исчез. Ох, детка, на мгновение он даже заставил меня поверить, что кошмар подходит к концу… Но один из самых младших казоку-йодда «Детей заполночи» оказался далеко не последним гостем…
Глава 3
МЫ ПЕРЕСТУПИЛИ РУЧЕЙ
— Тебя, терюнаши, изрядно потрепало с нашей последней встречи!
Ниба Чим-Хан улыбнулся так мелко, что даже резцы не обнажило. Прихлебнул через трубочку.
— Да просто мамашка твоя любит жёстко, — я же оскалился во весь рот.
Ниба хмыкнул и подался вперёд. Едва заметно подался, но хвостатый напарник мгновенно клацнул языком. Продолжая мерить меня немигающим взглядом серых глаз, бородатый вальяжно откинулся на широкую спинку сиденья.
— Слушай, Ланс, ты пасть-то на замочке придержи-ка?
Второй чу-ха в просторном салоне фаэтона мелко покивал, будто только добра мне желал. Задумчиво повертел перед глазами яркую шляпу, стряхнул невидимую пылинку.
— Я, конечно, тебе премного благодарствую за дельце со Скротом Мокки, да и знать не знаю, что там за возня наверху… но доставить тебя в целости нам с пунчи вроде как не приказывали…
Теперь вперёд подался я. Взглянул крепышу прямо в морду, вытянутую и покрытую шрамами сильнее, чем дисплей моей «болтушки» — царапинами. Затем терпеливо вздохнул, стараясь не морщиться от запахов из пасти казоку-йодда, улыбнулся и вежливо пояснил, как на самом деле обстоят дела…
Да, объяснил. Действительно вежливо. А сам при этом не переставал удивляться, как вообще очутился в комфортном салоне блестяще-чёрного «Крейса», когда должен был послушно спать в ногах у одной крепкозадой особы с изогнутой морщинкой на лбу…
Байши, до чего же в тот момент при разговоре с Диктатионом мне хотелось скрыть от Ч’айи детали переговоров о предстоящей вылазке⁈ Но это было бы нечестно. Предательски прямо. Особенно с учётом того, что совсем скоро подруга могла стать единоличным казоку-хетто, назовём это так, всех пробуждённых собратьев.
Впрочем, нет, на это мне всё-таки плевать. Я просто не хотел расстраивать Ч’айю. Поэтому и бросался обрывками фраз и смыслов, лишь на две трети уверенный, что Энки поймёт.
— Мне нужны твои представители. Как гаранты. Свидетели, сисадда, весомое доказательство силы? Может быть, даже с правами на Острое Слово.
— Коготь Шау сейчас занят, но я…
— У меня имеются другие кандидатуры. Не столь явные, как твой излишне упитанный хвостатый, но…
— Что ж, покажи мне их профили. Если буду в силах, через полчаса кандидаты прибудут в казоку-шин.
Ощущая на себе въедливый взгляд подруги, я поднял гаппи и деловито пощёлкал по экрану. Пересыпал в личный канал фер вис Кри, выждал.
— Эти же вроде до сих пор под «Диктатом» ходят, ничего не поменялось?
— Ничего.
— Это прекрасная новость, старина Энки. Ещё у него был пунчи-напарничек, родового имени не знаю. Пусть тоже едет. И фаэтон найти нужно, нормальный такой, в твой недавний подарок мы просто не влезем.
Джи-там на просьбы не отреагировал. Но я и без того знал, что все нужные приказы уже отданы. Впрочем, он всё же кое-что добавил:
— Итак, повторюсь: ты можешь не вернуться, сисадда?
Сказано было в заушнике, но девчонка продолжала молча наблюдать за моими реакциями.
Что ж, наш невидимый дружок был прав. А если учесть, что я пытался усидеть на двух табуретах, то и подавно…
— Ты что-то потеряешь? — как можно легче спросил я. И даже подмигнул Ч’айе (она недоверчиво прищурилась в ответ). — Сейчас в упомянутых ранее функциях уже нет столь острой нужды, сисадда?
Ох, до чего же горько становилось от сказанного, но кареглазка вроде не догадалась, о чём идёт речь…
— Хм-м… — протянул Хадекин. — Знаешь, Ланс, в кои-то веки ты умудряешься рассуждать логично.
— Ах ты бессердечный ублюдок!
Я рассмеялся, но Ч’айю это отнюдь не подкупило, и она продолжала морщить нос.
Мне хотелось спросить, позаботится ли джинкина-там о ней, если что-то пойдёт не по плану. Но ответ был очевиден. Да и лишнего говорить не хотелось, поэтому я повернулся к девушке и прижал руку к груди.
— Клянусь тебе, что буду на связи и обернусь — ты и пальцами щёлкнуть не успеешь.
Ч’айя склонила голову, подняла руку и громко щёлкнула пальцами.
— Ну, не настолько быстро…
Я подступил, чтобы обнять. Но навстречу будто дыхнуло холодом, заставив замереть на полшаге.
— А если твой грандиозный план пойдёт по наихудшему из вариантов? — снова раздалось в моей голове.
— Тогда ты соврёшь, — негромко и невозмутимо срезал я, отважно глядя на Ч’айю. Она отвела взгляд, отошла к погасшей консоли. — Тебе же не впервой.
— Вас сопроводят до ворот, но дальше…
— Знаю. Более того, конвой должен будет потеряться ещё до въезда на мост.
— Как скажешь. Выбранные тобой казоку-йодда уже в пути, но инструкции они получат весьма обрывочные, дальше пояснять предстоит тебе лично.
Ч’айя, безусловно, не слышала, но обо всём догадалась. Отвернулась. Принялась ковыряться в запасах пищевых брикетов. Не вздыхала, не охала и уж конечно не плакала, но я ощутил себя последним дерьмом…
Получаса хватило, чтобы одеться и вдумчиво собрать рюкзак. Уже затягивая причудливый галстук, я попытался возобновить разговор, но хрупкий край обрыва — не лучшая декорация для долгих душевных прощаний.
Покрутил колечко Аммы, решился:
— Ч’айя, я только хотел…
— Береги себя и возвращайся как можно быстрее.
— Клянусь. Куо-куо, детка.
— Шагай легко, Ланс фер Скичира.
Шагай легко… и вроде бы даже пожелание доброе, но почему у меня в горле взбух шипастый комок?
…И вот теперь я в просторном салоне «Крейса», на внушительной скорости влетающего в Бонжур, вежливо поясняю старым приятелям, как на самом деле обстоят дела.
— Галло. Я знаю, тебе нравится начинать фразу с просьбы послушать тебя, но давай на этот раз попрошу я, сисадда? Послушай, и очень внимательно. Вам с пунчи не обязательно знать, что творится наверху. Это знаю я, и этого довольно. Если сейчас вы силитесь понять, как такое вообще возможно, давайте я всё упрощу: за время, что мы не виделись, терюнаши удалось сделать оглушительную карьеру и теперь он ходит в личных советниках самого́ уважаемого господина Хадекина фер вис Кри. Поэтому первое: это не я придан вам для решения вопроса, о котором вас с пунчи уведомили в общих чертах, а наоборот. Второе: мою шкуру вы двое будете защищать любой ценой, даже если пострадают собственные. Впрочем, до этого дойти не должно, но всё же…