Мы обязательно продолжим держать слушателей нашей станции в курсе событий и будем ежечасно докладывать вам о победоносном продвижении подразделений отборных защитников гнезда в районы, охваченные плесенью деградации высокоморального общества и скверной предательства.

Ни Второе Кольцо, ни само Первое Перо секретариата уважаемых Смиренных Прислужников никогда не допустят нарушения общегнездовых Принципов Сохранения Мира и Благополучия, и мы выражаем им глубочайшую похвалу в стремлении оградить мирных жителей блистательного Юдайна-Сити от происков враждебных преступных сил, осмелившихся покуситься на наш покой и процветание…

Куо-куо, мои несравненные!

Вы снова слышите голос «Ломкой горечи». Слышите Моноспектральную Чапати, верно, но нет радости в происходящем.

Наверное, вы ждёте, что сейчас я расскажу вам о происходящем на наших улицах? Ждёте, что Чапати поведает, как Управление Тетронов объявило Бонжуру и его бандам настоящую войну, в очередной раз доказав, что у кого власть, тот и на стороне добра? О страхе так называемых сильных и растущем гневе тех, кто считается мусором?

Да, Моноспектральная могла бы рассказать вам об этом.

Могла бы изобличить — и на этот раз вовсе не костоломов Косоглазого! — «полосатых рубашек», чьи массовые жестокие рейды и грубейшее применение силы больше напоминает не стремление сохранить и преумножить правопорядок, но попытку показать когти и безжалостной силой навязать району спокойствие и покорность.

Наши площади снова заляпаны красным… Как было в древности, и как будет всегда. У них есть власть, сила и ими же сочинённые кодексы, а это значит, что официально «плохие» — это мы.

Снова кто-то считает себя в праве, а кто-то ощущает беспомощность. Снова интересы одних хвостатых врубаются в плоть интересов других. Взрываются конфликтами, суть которых недоступна простым смертным.

У них никогда не было настоящего закона, только иллюзия обладания нами.

Они всегда предоставляли нам самим решать проблемы, карать виновных, определять сильных, и считали, что всё под присмотром.

И вот теперь они пришли взять то, что считали своим по праву. Пришли за беспрекословным подчинением. Но ожидаемо ошиблись, и полилась кровь.

Так было. Так будет. Но отныне совсем другие прокламаторы станут вещать вам о происходящем на знакомых улицах родного района…

Потому что сегодня голос «Ломкой горечи» звучит в потоках Мицелиума вовсе не для этого. Чапати обещала вам подумать и принять решение. Нескольких бесконечных дней мне вполне хватило для осознания своего места в мире, а также для оценки обстоятельств, направивших меня в эту точку собственного существования.

Мои терпеливые и преданные… Чапати вынуждена попрощаться и попросить прощения у всех, кто ждал и надеялся на дальнейшие расследования «Ломкой горечи».

Вероятнее всего, через какое-то время агентство встанет на лапы и продолжит работу, а на моё место придёт другая — та, что сможет по праву назвать себя Моноспектральной Чапати и поведёт вас через бурю невзгод и ужасов, что испокон веков неотрывно следуют за каждым обитателем Тиама.

Я покидаю канал «Ломкая горечь», и искренне прошу прощения у каждого, кто расстроен, обескуражен или озлоблен этой новостью. Чапати… моё воплощение Чапати, приняла решение встать на путь чибито, отсроченной смерти по заветам предков… и пусть множатся дни тех, кто не знает смысла этого архаичного понятия.

В эти дни, проведённые в одиночестве и раздумьях, мне было очень нелегко. А от помешательства удерживало лишь осознание, что вокруг меня, за стенами комплеблоков и совсем рядом — в Бонжуре и даже за его пределами, — меня всё-таки окружают те, кто будет помнить эту версию Чапати и просить Всемилосердную Когане Но о снисхождении к моей душе.

Я склоняюсь перед вами в ожидании прощения и шепчу слова расставания.

Знаю, так было нельзя, но я осмелилась, даже осознавая последующее посмертное наказание за порогом крематория… да, мои сердечные, Моноспектральная Чапати закончила путь киуаам-пуджа. Сделала это сама, и лапа моя не дрогнула ни разу.

Теперь голова моя опалена огнём, и нет на ней ни единого волоска. Щёки мои покрывают глубокие шрамы и едкая мазь, отдаляющая заживление. Веки Чапати срезаны, дабы я смогла увидеть то, что было скрыто в моей жизни завесами самонадеянности и слепой любви. Ритуальный нож-пурпа в моих пальцах рассёк кончик хвоста надвое и сделал надрезы на пятках; колючим поясом перехвачена моя лёгкая накидка.

Таков путь осознания позора, путь ожидания конца без помыслов о прижизненном прощении и даже тени милосердия к самой себе. И единственное, о чём я прошу своих драгоценных — это не жалеть Моноспектральную Чапати. Она, мои добросердечные, лишь образ, яркий символ и мифическая личность, и спустя какое-то время она обязательно возродится, обновлённая и ещё более сильная!

А ты… Малыш, если ты вдруг слышишь этот голос на потоках станции «Ломкая горечь»… мне остаётся лишь надеяться, что ты поймёшь. И не станешь держать на меня зла, когда мы обязательно увидимся снова в других жизнях…

На этом — всё. Берегите близких и себя.

Мира — добрым, и пусть враги боятся правды, которая однажды непременно разотрёт их в пыль!

Глава 4

ТЫ ПРИЗЫВАЕШЬ СМЕРТЬ

Первый блокпост мы проскочили на удивление легко.

Было непросто, но я улавливал обрывки переговоров, и даже по тона́м определил, что проблем почти не возникло.

А вот на втором заминка всё же случилась…

Это, конечно, заставило понервничать. Даже осторожно протянуть руку к поясу и расстегнуть кобуру «Наковальни».

Вообще не скажу, что не нервничал и до этого момента. Да и комфортным моё странное путешествие назвать было сложно. Да что там? Я видел консервированную рыбу, которой приходилось удобнее, чем мне сейчас.

Темнота, духота, постоянная тряска и непрерывное мычание десятков коров вокруг создавали фон настолько давящий и бьющий по нервам, что меня почти колотило. А может, и колотило бы, не будь новое транспортное средство таким… тесным.

В общем, на втором блокпосту к разговору с ракшак присоединились старшие сааду храма «Благочинного Выжидательного Созерцания». Может, даже сам Пикири подключился. И проходил этот разговор — вынуждая свински потеть и ожидать дурного, — на чуть повышенных тонах. А ещё меня в роли незапланированного пассажира откровенно бесило отсутствие возможности узнать, как далеко мы сумели добраться.

Стараясь дышать как можно тише, я вслушивался в голоса снаружи.

По всему выходило, что переговоры затягивались. До меня доносились жалкие обрывки, но было нетрудно понять — служивым вообще не впилось убирать заградительные конструкции и отгонять выставленную технику только для того чтобы пропустить процессию сааду с дюжиной самодвижущихся повозок, гружёных гробами. Да в придачу внушительное стадо священных животных, выводимых из опасной зоны, чтобы любимиц Когане Но не посекло случайными фанга.

Спина взмокла, руку на башере начало сводить. Разговор снаружи становился всё более громким и напряжённым. Судя по всему, теперь внимание ракшак привлекли раненые, в которых ретивые офицеры заподозрили не пострадавших мирных чу-ха, а покалеченных в боях казоку-йодда, решивших тихонечко покинуть жаркий район.

Несмотря на дозволение первой линии блокады, кто-то из хвостатых в униформе визгливо приказывал разворачивать колонну и возвращаться в Бонжур.

А затем я услышал голос Пикири, теперь в этом сомнений не оставалось. Причём голос не привычный мягкий, которым тот травил поучительные байки в полумраке питейных за пиалой паймы, а напористый и резкий, каким только истории о боевых победах Когане Но рассказывать.

— Тогда советую немедленно изучить историю нашего славного гнезда, — говорил он под аккомпанемент испуганного мычания. — Давайте, господин ракшак, прямо сейчас, пока Мицелиум не рухнул окончательно! Найдите всё, что сможете о Напряжённых Затянувшихся Переговорах, когда от гнезда на месяц была отрезана целая Ниточка! Про эпидемию хвостолома, сожравшую несколько десятков тысяч мирных чу-ха за считанные дни!